четверг, 31 декабря 2015 г.

НОВАЯ КНИГА.


В 2015 уходящем году в Москве в издательстве АИРО  (ассоциация исследователей российского общества) вышел новый сборник под названием «Атаманщина и «партизанщина» в гражданской войне». Это книга в 850  страниц, где авторы со всей России предоставили издателю и составителю А.В. Посадскому свои уникальные научные исследования по теме Гражданской войны. Есть в этом сборнике опубликована и научная статья наших земляков - сотрудника Суксунского историко-краеведческого музея Н.Н. Токаревой совместно с краеведом и исследователем по Гражданской войне Пермским краеведом М.Г. Ситниковым. Эта статья называется «Уральский атаман Дрёмин» и посвящена известному «зеленому» атаману, уроженцу деревни Луговая (или Новоселы Суксунского района) Степану Васильевичу Дрёмину, сражавшемуся против власти большевиков. 
ДРЁМИН СТЕПАН ВАСИЛЬЕВИЧ 1925г. Сибирь.

Статья основана на архивно-следственным материалах дела, дневниковых записях и  на воспоминаниях очевидцев. В ходе наших исследований и работой над статьей было выявлено много уникальных и интересных данных. Жители Суксунского района хорошо наслышаны от старожилов о тех событиях и неуловимом Стёпке. О жизни и судьбе атамана Дрёмина и его сподвижниках мы расскажем читателям в новом году.


Сам сборник посвящен проблематике «атаманщины» и «партизанщины» в Гражданской войне в России 1918 – 1922 гг. Обозначенные явления окрашивали собой вооруженное противостояние внутри огромной страны. Нехарактерные для внешних войн способы рекрутирования, мотивации воюющих, способы военных действий выдвигали новые организационные формы и новых лидеров. В ходе междоусобной войны самодеятельные формирования отчасти становились материалом для регулярного военного строительства на красной или белой стороне, в национальных армиях, отчасти яростно этому сопротивлялись. Добровольцы, повстанцы, партизаны представляли собой и наиболее надежное добровольческое ядро любых армий, и угрозу всякому регулярному военному и государственному строительству. В этих формированиях выдвигалась и закалялась низовая народная элита со своими интересами и представлениями о власти. Многие элементы сложной мозаики атаманских и партизанских проявлений на просторах рухнувшей Российской империи оказались в поле зрения авторов сборника.
Издание включает исследовательские статьи, документальные публикации и фотографии.

Приобрести книгу   можно в Москве в магазине «Русская деревня». Целесообразно сначала созвониться. Сайт магазина с адресом и телефоном: http://hamlet.ru/


среда, 30 декабря 2015 г.

ВЕЧЕР РОМАНСА.


21 декабря в новом здании музея, в демидовской комнате прошел вечер, посвященный Сергею Есенину. Преподаватель Суксунской ДШИ  Е.А. Петровских   и сотрудник Суксунского  музея Н.Н. Токарева подготовили сценарий и несколько романсов и песен на слова поэта, которые исполнили в дуэте. " Письмо к матери", "Белая береза", "Никогда  я не был на Босфоре", "Поет зима, аукает...", "Отговорила роща золотая" и другие....Публика на мероприятие была приглашено из старых музейных друзей  и любителей старины. Небольшой вечер прошел в дружеской обстановке в зале, с удивительно прекрасной акустикой. Поэтому присутствующие ушли с ощущением, что побывали в оперном театре. Действительно, толстые, каменные метровые стены старинной заводской Главной конторы Демидовских заводов приняли нас радушно. А зал, где все это проходило, является сейчас первой экспозицией по истории  металлургического предприятия в Суксуне.  После выступления все присутствующие плавно перешли в старое здание музея, на ул. Первомайскую, и в теплой обстановке организовали «пикник вскладчину» - выпили чаю с конфетам. В ближайшее время в здании нового музея состоится Рождественский вечер с соответствующей тематикой.   





понедельник, 14 декабря 2015 г.

ЕГИПТЯНИН ИЗ СОЛИКАМСКА

 «Странствие через века».

 В Суксунском музее открылась новая выставка. Посетителя сходу встречают египетские фараоны и пирамиды! Что это такое и кто это нарисовал? Мы предлагаем вам познакомиться с жизнью  творчеством египтолога и иконописца М.М. Потапова, который родившись в дореволюционной России в дворянской семье прожил долгую, трудную  и насыщенную жизнь. Жил художник 103 года. А вот Последние 20 лет он провел в г. Соликамске. 

воскресенье, 22 ноября 2015 г.

В СУКСУНЕ БУДЕТ НОВЫЙ МУЗЕЙ.

(Проект осуществлен при поддержке Министерства культуры Пермского Края).
20 ноября в Суксуне состоялось открытие одной из первых экспозиций в новом музее, которая посвящена старинному  заводскому производству и первым его основателям - Демидовым и называется она «Демидовский завод в Суксуне».  Новая экспозиция располагается в старой Главной конторе Суксунских горных заводов, которая была построена в 1799-1801гг.  Это мощное каменное здание со стенами толщиною в один метр будет отныне новым помещением нашего историко-краеведческого музея, в котором на будущее мы должны освоить 10 комнат. Но это на будущее. Пока краеведческий музей находится на прежнем месте – Первомайская, 52, а в контору будут организованы экскурсии.



На торжество открытия собрались жители Суксуна, учащиеся школе, старожилы, администрация района и представители оптико-механического завода, который с 1941 года действует в Суксуне на месте старого Демидовского предприятия. Торжественно включили музыку и духовые инструменты ударили «Богатырские ворота» из известной  сюиты из М.П. Мусоргского. Звучало как  гимн ушедшей России  и старине.

среда, 18 ноября 2015 г.

ДЕМИДОВСКИЙ ЗАВОД В СУКСУНЕ.



20 ноября в 14.00. в Суксунском музее намечается важное событие! Будет открыта новая экспозиция в новом помещении.
14 лет после пожара музей переживал сложное время и ютился в старом помещении известном как «дом  для прислуги», состоящем в бывшей усадьбе дома И.Г. Каменского. В конце 2014 года музею выделили   первый  этаж в старинном (1799-1801гг.) здании бывшей заводской Главной конторы  Суксунских горных заводов. И первая экспозиция посвящается заводчикам  Демидовым - основателям многих железных и медных заводов на Урале. В том числе и Суксуне. Здесь будет показано и рассказано о становлении металлургии и зарождении завода Суксун.
Данное мероприятие проводится в год литературы при поддержке Министерства культуры Пермского Края. Вначале года музей выиграл проект и построил новую экспозицию. Приглашаем всех желающих посетить новую экспозицию!



понедельник, 9 ноября 2015 г.

ПОЧЕТНЫЙ МЕТАЛЛУРГ НИЖНЕГО ТАГИЛА (Воспоминания о войне) (продолжение)

ЗАВОД.
Оборудование из Кунгура перевезли и спешно монтировали. Вспоминаю, отец мой на заводе находился день и ночь. А производство очковое базировалось на основе процессов обработки металлических деталей на немецких поточных линиях. На которые, оказалось, отсутствовали не только чертежи, но и техническая документация. Оттого так важно было отцу не упустить ничего из так называемого наладочного момента. Папа и мама работали на заводе, старшие братья (один с 1923-го, другой – с 1926 года) стали токарями в цехе, где автоклавы делали, обтачивали на станках чугунные кольца. Кое - что из еды получали по карточкам. И все вместе старались меня подкормить, как самого младшего в семье. 
В 1943 году школьное время моё закончилось. Сегодня, задним числом, пытаюсь осмыслить происходившее с нами. К тому времени ещё одного из моих братьев призвали на фронт, другого по комсомольской мобилизации направили на Чусовской металлургический завод. Ну, а 12 ноября, за неделю до моего 14-летия, по разрешению директора Меерсона меня приняли на работу учеником токаря.
Если честно, оглядываясь, хочу сказать и не по тому я так рано пошёл в рабочие, как писали в книжках и в кино показывали: вот, мол, заменил братьев, ушедших на фронт… Да, я сам пошёл на завод… И это правда, родители меня на это не толкали. А разве можно было б поступить иначе, ведь в рабочие я пошёл, чтобы не подохнуть с голоду: за 800 граммов хлеба на карточку, ну и иногда вместо мяса по ней селёдку давали, чего-то другого из продуктов. Когда не стало сахара, к примеру, появился сахарин. Причём положение в 1943 году и дальше было таким, что хлеб, который выдавали по карточкам, невозможно было купить за указанное число. Скажем, второго или третьего числа мы, зачастую, отоваривались по дате за первое. Впрочем, и на этом «хождения от голода» не заканчивались: предстояло выстаивать длинные очереди. С вечера её занимаешь, и всю ночь дежуришь, чтобы в ларёчке, который с территории завода окошечком выглядывал на улицу, утром получить что-то съестное.

НАСТАВНИК
Учеником токаря меня приставили к Евмену Ивановичу Ильину, по моему глубокому нынешнему убеждению – крупнейшему специалисту-металлисту «всех времён и народов». На своём станке, совершенно не приспособленном для подобных операций, он делал удивительные вещи. Вплоть до того, что сам изготавливал режущий инструмент: метчики, плашки с диаметром 1,15 миллиметра. Уникальный был человек. И считался не только асом токарного дела. Увлекался философией – трудами Фейербаха, Гегеля, Канта… А Ленина, Сталина - наизусть знал. Иные их труды мог диктовать чуть ли не… с нужной страницы, будто читает. Если доводилось кому-то из тех, кто пребывал на довольно высоких должностях даже в партийных органах, вступать с ним в полемику, они ретировались. Помнится, первый секретарь нашего Суксунского райкома партии как – то, смеясь, пытался выйти из «неловкого» положения: «Евмен Иванович, конкурировать с вами я не могу и на стану». 
Ильин Е.И. 1950-е гг.
Е.И. Ильин   в молодости. Витебск. 
Стихи Е.И. Ильина. "Ко смерти Ленина".

И я убеждён, в ряде вопросов он, на поверку, оказался бы более информированным, чем иной учёный. 
По «гроб жизни» благодарен ему за уроки. Навыки эти оказались гораздо шире и глубже тех, которые я обрёл, обучаясь затем в институте, стали фундаментом всей моей будущей работы, её успеха. «А вы откуда это знаете?» - нередко с удивлением спрашивали меня потом рабочие в цехах. И я непременно вспоминал своего первого Учителя.
Первое время эти два года, что я проработал на заводе, считал безнадёжно потерянным временем. А потом жизнь показала, это была Академия, которой не научат ни в какой академии.
Ну, а в годы войны наш завод №17 держался, в основном, на стариках, женщинах и нас, пацанах, 14 – 16 лет. В 17 многие добровольцами уходили на фронт.
Поначалу я ходил в учениках у Евмена Ивановича, затем рабочий с кругло-шлифовального станка получил повестку в армию, и руководство цеха, а в этой роли тогда выступал бывший слесарь Зуев Иван Михайлович, сказал мне: «Принимай!..» В слесарях он был профессионалом такого же уровня, как в токарном деле Евмен Иванович Ильин. Они, по-моему, даже чуть ли не вместе заканчивали одно и то же ремесленное училище. Видимо посчитали, что на этом месте я могу справиться. И я проработал за этим станком до конца войны. Приходилось приспосабливаться: фирменного режущего инструмента не было и весь инструмент, как и оснастку, делали сами. То, что касалось резьбы, вытачивал Евмен Иванович, доводку плашек, чтобы они обрели режущие свойства, осуществлял Сергей Михайлович Зуев – родной брат начальника цеха. Правильно, что все они были «на броне»: кроме них это сделать никто бы не смог. А то, что покрупнее, скажем плашки на 12 миллиметров, после обработки Ильина и Зуева, калили и направляли на мой станок. Мне предстояло заточить заходы, а также обработать эти отверстия изнутри. А камней же такой твёрдости нету… Была в комплекте фирменная оснастка, но станок-то предназначался для наружной шлифовки. Потребности производства заставили заводчан приспособить его и к выполнению операций, связанных с внутренней обработкой. А здесь оправочка, на ней камушек, миллиметров не больше до десяти, и ты вручную затачиваешь… Опасность в чём была: чуть перекосишь, его рванёт и тебе камешком этим как раз по лбу придётся… Однажды, когда его закусило – заклинило, я чудом спасся – успел «нырнуть» за станину. Тут щелкнуло, слава Богу, не в лоб…
Кстати, камни эти, когда не стало фирменных, научил меня делать опять же Евмен Иванович Ильин. 
Понятия я не имел и в том, что такое «допуски», а что - «посадки». Коль скоро инструмент и чертежи поточных линий отсутствовали, многое приходилось делать самому. Но прежде, чем делать, - доходить умом логику технологии, додумывать. В результате, со временем обрёл и слесарные навыки. И так выходило, что если на основном потоке что-то ломалось, узел этот никто не разбирал, а сразу тащили ко мне: давай разбирай, доставай, смотрим, что поломано… В поиске неисправности разбираю, скажем, корпус шпинделя, а там - с десяток шестерёнок… Запоминаю последовательность сборки. А как иначе, потом мне же придётся это делать в обратном порядке. Приноровился, в общем, и к этому.
Метчик и винтики, сделанные вручную на токарном Е.И. Ильиным.

ЧУДЕСА ТРУДОВОГО ГЕРОИЗМА.
Один из таких моментов, где проявил свой незаурядный талант Евмен Иванович, связан с основным фрикционным прессом, когда у того лопнул многозаходный винт основного вала. В цехе, где в 1944 году изготавливали стерилизаторы и трахеотомические трубки, замерла вся технологическая цепочка. Не сложно представить, какое напряжение воцарилось на заводе, ведь продукция эта шла на фронт наравне с оружием и боеприпасами, считалась «литерной» - первоочередной!.. Новых бинтов постоянно не хватало. В перевязочных пунктах, медсанбатах и госпиталях их использовали по нескольку раз. Для этого материалы стерилизовали в автоклавах, которые также выпускал наш завод.
И вот, на тебе, на фронтах фашистам задают жара, а на заводе №17 замер… конвейер. В связи с остановкой производства, к ликвидации проблемы подключился райком партии, органы НКВД, непрерывно в Суксун звонили из областного города Молотова. Тех, в свою очередь, теребили столичные начальники и командиры.
Поковку заготовки основного вала завод имел с довоенного периода. Выяснив это, суксунцы через обком партии обратились к оружейникам знаменитой Мотовилихи с просьбой оказать техническую помощь. 
У изготовителей артиллерийских установок и пушечных стволов своё задание – выше головы, но от ситуации, сложившейся у соседей, не отмахнулись. Провели расчёты предстоящей работы, тщательно изучили технологические параметры, определили: потребуется две недели. Директор Меерсон пригласил Ильина, предложил подумать, нельзя ли для ускорения что-нибудь сделать собственными силами.
Евмен Иванович сказал, что с ответом зайдёт в конце смены. А сам направился на отдалённый участок цеха, где ещё с довоенной поры, «на всякий случай», грудилось неисправное, устаревшее оборудование. И там, под многолетним слоем грязи и пыли, нашёл раскуроченный станок, неспособный не то, что расточки делать, - элементарной резьбы нарезать. 
Пошёл к директору, доложил: нужны два слесаря - приведём станок в… рабочее(!) состояние. Добавил: «И Сёмку дайте, чтоб он был со мной, когда начнём точить». 
За два дня они со слесарями отыскали по разным углам и в металлоломе необходимые детали и шестерёнки, подогнали и закрепили разодранные узлы. Загудел станок, ожил. Когда токарь приступил к обработке заготовки, он взял меня с собой. Там лавка была, пристроили на неё фуфайку. За началом грубой обработки – «обдиркой» Евмен Иванович проследил сам. А потом… вал - длинный, операция выполняется медленно. Вот он настроит станок, отрегулирует режим его работы, говорит мне: смотри за резцом, чтоб не сломался, а я посплю. Когда начнёт заканчиваться проход – разбудишь. После первого же снятого слоя стружки, он вновь стоит за станком, а меня укладывает спать. И так - проход за проходом, слой за слоем. Чередовались непрерывно двое суток. Вал, в результате, с необходимой обработкой резьбы и всем остальным токарь Ильин выточил на самом высоком уровне точности. На возрождение пресса заводчанам потребовалось менее пяти дней. Вместо «самых быстрых» двух недель, обещанных оружейниками Мотовилихи. 
Таким человеком, талантливым во всех отношениях, был мой первый Учитель - «профессор» в сфере обработки металлов Евмен Иванович Ильин. 
Семья Ильиных. Суксун. 1950-е гг.

(Продолжение следует).


Самоцвет Урала.
Двенадцать нот
На клавишах найду.
Их ровно столько,
Сколько
месяцев в году.
Семь главных нот.
В неделе
столько дней.
За этот срок
Бог создал
землю и людей.
Три ноты —
Отражение трезвучья —
Мажорного, минорного
созвучья.
Три ипостаси —
Сын, Отец и Дух
Мой услаждают
Музыкальный слух.
Как жизнь прожить мне
на высокой ноте,
Скажите, клавиши, рояля
в позолоте?
Эти строки принадлежат Хлызову Валерию Аркадьевичу. В.А.Хлызов (1950 г.р.) можно сказать, наш земляк! 


среда, 28 октября 2015 г.

ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ. НА УРАЛЕ. 

По прибытию в Вологду, а я это помню, отец дал команду, чтобы люди до особого сообщения от вагонов далеко не уходили. А сам отправился за дальнейшими указаниями. Там и узнал, что Вологда уже отнесена к прифронтовой зоне, а нашему эшелону предстоит продолжить движение на Урал. Местом назначения был назван город Кунгур. О существовании которого в нашем составе вообще никто и никогда прежде даже не слышал.
И мы продолжили путь. Эшелон продвигался очень медленно. Потому что организаторы движения в первую очередь пропускали воинские составы. К тому же, многие участки представляли из себя «однопутку». То есть, сначала до следующей станции по ним пропускался один эшелон или сразу несколько воинских. Приоритет был за теми, что следовали в западном направлении. В Кунгур прибыли 21 июля ночью. Эшелон поставили в одну из тупиковых «веток». Со всех сторон наши теплушки обступал сосновый лесок. Несмотря на летнее время, было холодно. Чтобы согреться, разожгли костры. И так до рассвета. Утром прибыли грузовые машины со скамейками в кузовах и нас, вместе с немудреным скарбом погрузили.
Когда эшелон шёл, в его составе следовали и накрытые брезентом платформы с оборудованием. Пацаны большую часть дневного времени суток проводили возле этих станков и ящиков: там, в темноте, происходящее с ними казалось по-настоящему таинственным путешествием. Рассказывали друг другу страшилки, а, учитывая медленную скорость, иные смельчаки, бравируя перед сверстниками и пугая родителей, по-обезьяньи карабкались с платформ в оконца своих теплушек.

Железнодорожный вокзал в Кунгуре. Современный вид.

Когда из Кунгура отправились в Суксун, поразил сам тракт: для нас это было необычно – по обе его стороны высились могучие берёзы. Да такие, что в иных местах впечатление складывалось, будто люди тянулись они друг к другу, смыкались кронами. Потом – то местные при каждом удобном случае, не без гордости, рассказывали нам, приезжим, насколько тракт этот древний, берущий начало из екатерининского времени. И кого только не повидала эта дорога, кто только не проследовал здесь «…во глубину сибирских гор» и обратно.
Со временем, конечно, они пропадали, но в нашу советскую пору, с её пятилетками и семимильными шагами «преобразований», руки до погибающих берёз и восстановления посадок, конечно же, не дошли. Так, дряхлея и разрушаясь под тяжестью лет, но, не согнувшись, и несли они свою историческую вахту вдоль легендарного Сибирского тракта.
Когда через много, много лет мне довелось проехать здесь вновь, от берёз этих почти ничего не осталось. 

Сибирский тракт.

Декабристо И.И. Горбачевский, житель г. Витебска, проследовавший на каторгу по Сибирскому тракту через В-Суксун.

ЖИЗНЬ В ЭВАКУАЦИИ. СУКСУН.
По прибытии в Суксун, что меня, кстати, тоже поразило, так это то, как нас приняли местные жители. Свободного жилья, чтобы разместить всех прибывших с эшелоном, в посёлке не было. Ожидая эвакуированных, здесь почти по всем домам наметили, какая семья и в каком количестве человек будет поселена в каждом из них. Нас поселили по улице Калинина, 13, в доме Анциферовых. Глава семьи, Михаил Алексеевич, работал токарем на заводе. Здесь же проживала Антонина Никифоровна, его жена - очень грамотная, мудрая женщина, и дед, который умер, спустя непродолжительное время. И я, вспоминаю, как пацаном со страхом проходил через помещение, где он лежал, пока не похоронили. Нас было пятеро – родители и трое сыновей. Анциферовы предоставили нам самую большую комнату.
Что ещё запомнилось?.. Электроснабжение. В первое время энергии, вырабатываемой заводским «локомобилем», не хватало. Он крутил динамо-машину предприятия, но полученных киловат было мало даже на нужды производства. Поэтому почти все частные дома электрического освещения не имели. И поначалу читали, кто при свече, а то и при… лунном свете. Я, к примеру, и сейчас считаю, что испортил этим свои глаза. Смешно сказать, но вспомнили тогда и о лучине. Потом, когда работал на заводе, я сделал коптилку из отходов белой жести.
Надо сказать, что у Антонины Никифоровны в сенках стоял большой кованный сундук. И заглядывать в него она разрешила только мне. А там оказалось столько литературы, начиная с журнала «Нива», который выходил с царских времён, поразившее меня издание фельетонов и рассказов Ильфа и Петрова, и многое другое. Так что я читал, читал и читал. В общем, поселились, огляделись по сторонам… Оказалось, что в этой семье сын – на войне, внук Пашка – где-то в Муроме, сноха заведовала книжным магазином и во время войны… загуляла. Муж-то её, Пашка, как и мой старший брат Исаак, пропал в начале войны, и сведений о них – ни каких… А мы, пацаны соседские, сразу сдружились: вместе бегали, лазали по чужим огородам, хотя свой вот здесь, рядом, но интересней же в чужой залезть… Вплоть до того, что участок Анциферовых примыкал прямо к пруду, там был мостик, лодка стояла. И мы с их внуком, который из Мурома вскоре добрался до уральских своих деда с бабушкой, по тёмному времени, на лодке, объезжали берег, забирались в огород к его тётке, подползали к грядкам с морковью. Надёргаем сколько-то за пазуху и обратно - к лодке. А там выгребем на середину пруда, чтоб никто не обнаружил, сидим в лодке, грызём морковку. На следующее утро соседка прибегает, жалуется: какие-то пакостники там то-то и то-то… А мы с Пашкой сидим и ухмыляемся.
Но, надо сказать, ребята были дружелюбные. В то время, когда мы приехали, никто не знал даже таких слов, как «еврей» или кто-то ещё. И даже на забежавшую не туда курицу или поросёнка говорили «у-у, жид», не зная, что это такое. Потом кой - кто из приехавших сюда людей «разъяснили» им, что к чему. И «жид» стал «жидом», но не для местных, а, как ни странно, для приезжих, таких же… эвакуированных. 
Суксун тех лет.

Центр Суксуна. 1946 г.

Табель успеваемости Сёмы Арша ученика 5 класса. Суксун. 1942г.

Жители Суксуна предвоенного времени.

Где-то шла война, а мы, малышня и подростки, продолжали играть в свои детские игры, мяч гоняли, на лодке плавали под Верх - Суксун и Опалихино - туда, где камыши. Я плавать не умел. И как-то раз ребята взяли меня на лодку, а метров за двадцать от берега говорят: всё, лодку переворачиваем. И давай раскачивать её туда – сюда. Я, с перепугу, бултыхнулся в воду и по-собачьи поплыл к берегу. Так и обрёл первый опыт плаванья. Надо сказать, местные ребята нас, своих сверстников не обижали ни словом, ни делом. Скорее случалось наоборот. Помню, братья Блохины, если что, всегда вставали на мою сторону.
Когда нас эвакуировали на Урал, в начале учебного года меня зачислили в 6-й класс. Не помню, сколько нас там было, но очень немного. Потому что многих моих сверстников забрали в ремесленные училища, другие – в деревню подались. И из того немного в нашем выпускном классе после войны оказалось всего восемь человек. Но наставниками нашими в школе были очень хорошие педагоги…
В 1942-м наступило голодное время, мы с ребятами ныряли в пруду, вылавливали большие ракушки (из них потом в быткомбинате делали перламутровые пуговицы). Ткнёшь ножом в её сомкнутые створки, они распахиваются, а там – моллюск. Его выскребали, очищали, варили в кипятке. Очень даже вкусно получалось. И полезно. Недаром же весь Индокитай считает подобные продукты кулинарным лакомством. 
Молодежь Суксуна 1951г. Сёма Арш и девушки.

С приходом голода всем нам стало не до развлечений: при первой же возможности искали не игру, а работу. Но и тогда местные, как хозяева, к которым мы были определены на постой, так и сверстники - ребята, чем-нибудь ненавязчиво старались угостить: то – картошкой, то – шанежкой или ещё чем. За нами, приезжими, даже закрепили участки земли, чтоб мы могли посадить ту же картошку. Но почему-то, или семян не было нормальных, или земледельческие навыки у горожан отсутствовали, только, в итоге, в поле у нас мало что получалось путного.
(Продолжение следует)

вторник, 27 октября 2015 г.

ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ. Продолжение.


ПОЧЕТНЫЙ МЕТАЛЛУРГ НИЖНЕГО ТАГИЛА (Воспоминания о войне)(продолжение)

ВОЙНА
Витебск. Улица Толстого перед войной.

Витебск. Железнодорожная станция. Начало ХХ века.

Летом 1941 года вместе с другими ребятами я находился в пионерском лагере километров за 8 или 10 от Витебска. Вдруг как-то утром нас собирают, и пешком направляемся в город. По пути слышим: война. Мне, как и моим сверстникам, не было и 12 лет. Ну, война и война, чего нам, разве мы, пацаны, могли тогда себе представить её истинное лицо… Приводят в Витебск, а город весь уже преображён: на заборах расписано, где опасная сторона при бомбёжке, по улицам танкетки разъезжают, кругом люди в военной форме. В тенистом саду нашего двора, между домами, этаким зигзагом вырыта траншея, сверху сделан накат брёвен, а над ним – земля. Нам, ребятне, это так показалось интересно, тотчас забрались в траншею, играем в войну.
Из пионерлагеря мы появились в городе 24 июня. Папы нашего нет: перевели на казарменное положение. Появился он дома с двухколёсной тележкой 4 июля. И говорит маме: собирайся, через два часа отправляется эшелон, который уже был составлен из теплушек и платформ. Мама нам скомандовала, чтобы брали с собой только предметы первой необходимости. В общем, похватали немножко одежды, даже из бытовой утвари толком ничего не взяли. Так, по мелочам: цепочку какую-то, на память даренную, кулон… Я взял набор инструментов «Самоделкина»: тисочки, молоточек, стамеска… Отец потом очень хвалил меня за этот набор. Пришли на вокзал. Теплушки были оборудованы в два этажа наспех сколоченными нарами. Вот на каждый этаж и «поселили» семьи с детьми, старухами, стариками и домашним скарбом. Наша семья оказалась на нижнем ярусе.
Эшелон двинулся, все помаленьку стали устраиваться на своих местах. Отъехали от Витебска на 75 – 80 километров, за станцией Езерище вдруг появились два немецких самолёта и стали делать заход на бомбёжку эшелона. По действующей в то время инструкции машинист паровоза отцепился от состава и угнал паровоз. Инструкция эта преследовала такую цель: если что-то случится с составом, чтобы не был разбомблён паровоз. После окончания бомбёжки он должен был вернуться и принять меры для продолжения движения эшелона.
Была очень большая паника: люди ж мирные, совершенно непривыкшие к подобным ситуациям. Кто-то в панике хватал, что под руку попадёт. Одни – подушку, другие – чемодан. И устремлялись бежать в ближайший лесок, метров за триста… Состав стоял в поле, кругом – рожь. Люди из состава разбежались в разные стороны, старались спрятаться в этой ржи. Ну, а я по своему пацаньему любопытству лежал на спине. И смотрел на этот самолёт, совершенно не страшный. Смотрю, от него отделяются чёрные капельки. Одна, вторая, третья, четвёртая… Даже любопытно стало.
Потом эти «капельки» превратились в нарастающий вой, от которого я перевернулся на живот и готов был зарыться в землю. Прозвучали взрывы. Даже было видно, как взрывная волна приподнимает вагоны, замершие на рельсах. Самолёты сделали несколько заходов, сбросили свой бомбовый груз. Надо сказать, повезло, ни одна бомба в эшелон не попала.
Вернулся паровоз, погудел минут двадцать. Чтобы люди, прятавшиеся в лесу, услышали и возвратились к составу. Но, видимо, кто-то и остался. В общем, паровоз подал голос, и мы поехали дальше. Проехали ещё какое-то расстояние, впереди показалась железнодорожная станция Невель, а тут – второй налёт. Но машинист паровоза, вопреки инструкции, на этот раз не отцепился от состава, а на полном ходу помчал дальше. И опять повезло. Единственно, помню по слухам, в конце эшелона осколком ранило женщину. Медики из своих, ехавших в нашем составе, оказали ей помощь.
От Невеля паровоз взял курс на Великие Луки. Когда добрались к месту назначения, увидели страшную картину. Между железнодорожными путями, россыпью, валялись не разорвавшиеся снаряды и бомбы. Рельсы изгибались, точно змеи… Оказалось, там стоял воинский эшелон с боеприпасами, а диверсанты фонариками наводили вражеских пилотов на объекты для бомбометания. И попали в тот эшелон. В результате, в округе разнесло всё, что только было. У главного пакгауза из четырёх стен чудом уцелела одна: велосипеды валялись вперемежку с кирпичом, цементом, расплавленным сахаром… Мы, детишки, было, набросились на сладости. Но наш состав быстро «провели» по искорёженным путям станции, требовалось как можно скорее освободить дорогу воинским составам. Одна женщина отстала от эшелона и потом, когда «на перекладных» догнала состав, рассказала, что вскоре после нашей отправки, на станцию выбросили вражеский десант, и ожесточенный бой разгорелся прямо на рельсах.
Но наши теплушки и платформы с оборудованием были уже далеко, все мы были взбудоражены пережитым, молчали. Лязг колёс на стыках, кажется, «перестукивался» с биением сотен человеческих сердец. Состав чутко, хоть и без особых приключений, решительно последовал дальше. Направление эшелона было на Вологду. Куда заводу и его людям вменялось прибыть.
По моей памяти, а может я и ошибаюсь, руководил эшелоном мой папа, потому как на любых остановках он куда-то удалялся, после чего нам доставляли пищу. На всём пути (я задним числом потом даже удивлялся этому) люди в вагонах голодом не сидели. Где останавливался эшелон, всегда были пункты, откуда выделялись продукты.
Продолжение следует.

четверг, 22 октября 2015 г.

ПОЧЕТНЫЙ МЕТАЛЛУРГ НИЖНЕГО ТАГИЛА. Воспоминания о войне.

В мае 2015 года в центре Перми были установлены тумбы с героями невидимого трудового фронта. Ведь тыл, как и фронт, бился за общее дело Победы. На одном из них фотография С.М. Арша 1929 г.р.  Скупая информация на тумбе даст понять, что этот человек ребенком в июле 1941 года был эвакуирован с родителями в составе Витебской очковой фабрики в рабочий поселок Суксун из г. Витебска. И уже в 1943 году четырнадцатилетний Сёма  лет пошел работать на Суксунский тогда военный завод № 17, вместе со своим школьным другом Костей Собакиным. Ребята осваивали токарное дело. Именно эти подростки, женщины и старики приближали Победу.  


Семён   с девушками. Суксун 1951г.
С.М. Арш. Начальник рельсобалочного цеха. Нижний Тагил.1980-е.

После Победы Сёма продолжил учебу  в школе. А затем поступил и окончил Уральский политехнический институт. И в 1954 году новоиспеченный инженер-металлург был направлен на Нижнетагильский металлургический комбинат. Прошел от должности мастера заготовительного цеха до начальника рельсобалочного цеха. В период его работы было достигнуто максимальное  в истории цеха годовое производство 1 миллион 437 тысяч тонн проката и отгрузки. Затем работал на других важных и ответственных должностях.  Соломон Максович награжден многим орденами и медалями, в т.ч. Орденом Трудового красного знамени. А также имеет звание «Почетный металлург Нижнего Тагила».
Верные друзья: Константин Собакин и Соломон Арш. Суксун 2005г.

Суксун стал для Соломона и его семьи второй Родиной. Именно сюда он любил и стремиться чаще приезжать. Ведь здесь друзья и знакомые. Хотя дети войны, рожденные в 1920-х., как и ветераны ежегодно уходят из жизни.
С.М. Арш и его учительница Злобина И.Н.Суксун, 2010г.

Я лично знаю Соломона Максовича с 2010 года. Он поделился  с нами своими воспоминаниями о  военном времени. Предлагаю читателям  ознакомиться с ними.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА.
Витебская очковая фабрика в Суксун  эвакуировалась летом 194 1года. С   этим предприятием   в поселок прибыло около 400 семей разных национальностей: белорусы, поляки,  евреи, процент которых был самый большой.
С 6-8 августа 1941 года большинство работников фабрики были устроены на работу в Суксунский механический завод, который стал военный завод № 17. Выпускал защитные очки для летчиков и танкистов. Директором нового предприятия был назначен  директор Меерсон Илья Абрамович. (Элья-Абрам Хаимович). Главный инженер-Гауберг Арон Файвишевич. На период 1942 года по данным Книги приказов Суксунского завода №17, на производстве работало около 350 эвакуированных. Среди которых были и национальности Прибалтики: латыши, немцы, поляки, евреи.  
После того, как г. Витебск был освобожден, многие уехали обратно в Витебск, либо в другие города Прибалтики, Украины и Белоруссии.  Некоторые остались в Суксунском районе и тут проживали. На сегодняшний день в поселке проживают лишь несколько семей бывших эвакуированных из г. Витебска. А витебское дело осталось в Суксуне. С тех пор завод называется ОМЗ и выпускает средства индивидуальной защиты.

ДОВОЕННЫЙ ВИТЕБСК.
«Довоенный Витебск в моей памяти – это большой город (как потом уточнилось, 185 тысяч человек населения). Город промышленный. Преобладала, в основном, местная промышленность. Город очень чистый. Большое количество среди проживавших составляли люди еврейской национальности. Имелась еврейская школа. А мы жили ближе к окраине. Улица Бебеля, дом 19. Дома, в основном, одноэтажные в этом районе. Неподалёку находился вокзал. Ну и мы, пацаны, сочинили такой «самокат» из лестницы, на котором можно было кататься. И от моста к низу по асфальтовому тротуару, а улица брусчаткой была выложена, носились с воем, криком и так далее.
ВИТЕБСК. 1912 г. Фото Прокудина-Горского.

Чего-то большого из индустриальных объектов по моей памяти не было. Город стоял на Западной Двине, и там было два моста: старый и новый. В моём представлении, это когда бесконечная Двина, люди (окружение) – ни какой-нибудь там элитной публики вокруг нас там не было. В нашем дворе, в частности, жили: один лётчик (его жена была чемпионкой Белоруссии по велоспорту. Он воевал в Испании - всё прошёл), учительница, машинист паровоза, брат его жены – кочегар. Здесь же в сарайке они выращивали поросят. В соседнем подъезде (наш дом был одноэтажный, на четырёх хозяев – входы в квартиры с его углов) жил Шлема – сапожник (он и пил, как сапожник), у них всегда стояла 5-литровая бутыль с пивом. И вся семья, до маленького ребятёнка, все пили пиво. Помню однажды, когда вот этому маленькому ребятёнку – девочке не дали пива, она билась головой об пол, требуя своего. В нашем дворе было два дома, а в середине – сад. Во втором проживала семья учительницы - еврейки Минухиной. В общем, тихие люди жили, обычные: делали там свою какую-то работу. Да и не очень-то меня тогда интересовало, кто чего делал…
Любимое у нас, пацанов, занятие было – игра в сыщики-разбойники, из луков пострелять друг в друга, фехтовать на самодельных шпагах, гоняли тряпичный мяч, потому как другого просто не существовало, играли в лапту, в городки… И всё это происходило в нашем дворе. На слуху были такие городские предприятия, как фабрика Клары Цеткин, чулочная «КИМ», очковая фабрика.
Витебск. Площадь Свободы перед войной.
Витебск. Улица Ленина перед войной.

В 1936 году меня, шестилетнего пацана, и старших братьев мама взяла на первомайскую демонстрацию. Все вокруг взволнованы, медь оркестров зовёт вперёд, барабаны задают шаг… А я к той поре научился читать. Так что, звонким детским голосом, чтобы видели все, какой я уже взрослый и грамотный, скороговорил вслух прочитанное на транспарантах. Одна за другой шли колонны фабрик, артелей, организаций. Вот и наша, очковая, где отец трудился заместителем начальника технического отдела... Над демонстрантами - портреты руководителей, вождей партии, государства и своих работников, которые чем-то отличились. Смотрю, несут портрет моего папы и на нём написано: «Наш Эдисон».».


Продолжение следует.

понедельник, 28 сентября 2015 г.

"РАДИ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ"

Суксунский историко-краеведческий музей уже не в первый раз поднимал тему эвакуации Витебской очковой фабрики в Суксун. В прошлые годы в музее оформлялись выставки и проводились презентации по теме. В 2015 году 24 сентября при поддержке ООО «ЛУКОЛЙ-ПЕРМЬ» музей открыл новую экспозицию, посвященную жизни двух предприятий в годы Великой Отечественной войны-Суксунского механического завода и Витебской очковой фабрики, ставшими на тот период времени единым военным заводом №17. 

четверг, 6 августа 2015 г.

ИЗ ИСТОРИИ ДОМА КАМЕНСКИХ В СУКСУНЕ.
В июле 2015 года  в издательстве «Маматов», тиражом в 500 экземпляров вышла в свет новая книга научного сотрудника Суксунского историко-краеведческого музея Н.Н. Токаревой «Особенный дом». В 2013 году  жители Суксуна и окрестных городов уже познакомились с ее книгой «Заводские».Она разошлась во все уголки страны, и за ее пределы, где проживают бывшие уроженцы Суксуна.   А нынче Н.Н. Токарева порадовала новой.


 

среда, 22 апреля 2015 г.

«Я помню, я горжусь!» -так называется выставка, посвященная 70-летию Великой Победы, открывшаяся 22 апреля 2015 г. в Суксунком музее.

 В преддверии дня Великой Победы мы вспоминаем тех, кто подарил нам мирное небо над головой. Простые люди становились Героями на войне. Они воевали не за награду или вечную славу, а за Родину, за светлое будущее. Каждый внес неоценимый вклад в наш общий сегодняшний мир. Нам, живущим в мирное время и фактически знающим войну только по фильмам или сводкам новостей, трудно представить себе, что же это такое на самом деле – война. Из нашего района в боевых действиях на фронтах участвовало 5967 человек, в том числе 64 женщины, в боях за Родину погибло 3 808 человек, пропали без вести 1897 человек. Более 330 жителей Суксунского района награждены боевыми орденами и около 2100 боевыми медалями, многих награды нашли уже в мирное время. Героями Советского Союза стали Маношин Константин Васильевич, Рогожников Феодосий Васильевич, Куляшов Константин Алексеевич, Золин Иван Леонтьевич, полным кавалером орденов Славы стал Шерстобитов Иван Петрович. Восстановить картину происходящего нам помогают сами ветераны, которых с каждым годом все меньше. Женщины так же, как и мужчины воевали на своем особом посту – они служили врачами, медсестрами, связистками, партизанками, санитарками. Несмотря на свою природную хрупкость, многие женщины и девушки, возвращаясь с фронтов, имели, что называется, «грудь в орденах и медалях». Какие чувства и мысли переполняли девушек и парней, бегущих в атаку, многие из них не узнают никогда, что День 9 мая станет великим, что генетическая память о них, как о героях защищающих честь, достоинство и свободу от фашизма будет в нашем сердце всегда! Музей выражает сердечную благодарность ЧП Воробьевой Н.А. и Ильиной Р.Е. за оказанную помощь в оформлении выставки.   Выставка продлиться до июня 2015 г.

На выставке - дети  школы искусств.

Дети войны - Семионов О.М. и Михляева Р.И.,
рассказывают о военном детстве.


четверг, 19 февраля 2015 г.

МУЗЕЙ ВЫИГРАЛ ПРОЕКТ


Суксунский историко-краеведческий  музей выиграл конкурс, проводимый  в конце 2014 Министерством культуры Пермского края, направленный на модернизацию музейных проектов. Наш проект назывался «Демидовский завод в Суксуне». Место, где он в дальнейшем будет осуществляться, выбрано тоже не случайно. Это старая контора  горного округа Демидовских заводов, которая населению по старой памяти известна как контора ОМЗ. 
В настоящее время маленькое здание музея уже не вмещает предметы фонда и не может из-за тесноты даже показать их в своих залах.  В конце 2014 года музею наконец-то был выделен первый этаж  здания-памятника архитектуры 18 века. И  еще в прошлом году там уже прошел ремонт одной из уже музейных комнат. В ближайшие годы планируется обустроить весь первый этаж под музей.  
Поддержка данного проекта была осуществлена Министерством культуры, молодежной политики и массовых коммуникаций Пермского края
«Демидовский завод в Суксуне» будет первой экспозицией, которая будет рассказывать о становлении металлургии в крае и истории Суксунского медеплавильного, железоделательного завода в 18-19 вв. 


                                                        Здесь скоро закипит работа! 
                                                           И будет все по другому!


  НЕОБЫЧНЫЙ ПРОЕКТ В последнее время школы Суксуна и района весело празднуют свои юбилеи. Когда-то в Суксуне действовало педагогическое учил...